То не солнца луч да по церковному венцу,
То на площади строят виселицу
И честной народ сбегается сюда сонный
Посмотреть, как будут вешать язычницу Матрену

За то, что кожа у Матрены смугла,
Что танцует у огня в чем мать родила,
Что стройна, как тополь и сильна, как волчица,
За то, что никого на белом свете Матрена не боится.

Вывели Матрену - ах, хороша!
Мужики стоят, глядят не дыша…
Да если б не заслон вкруг Матрены да кабы,
Сразу разорвали бы Матрену бабы.

За то, что кожа у Матрены смугла,
Что танцует у огня в чем мать родила,
Что стройна, как тополь и сильна, как волчица,
За то, что никого на белом свете Матрена не боится.
За то, что в ложок да у синего ручья,
К ней бегают из города чужие мужья.

Отказалася Матрена крест целовать,
Встала на баклашечку во всю свою стать,
И велела попу молитв не читать,
Приказала палачу ей рук да не вязать
А как вышебли баклашечку, да из под ног,
Дернулась разок, да еще разок,
Дернулась - к небу птицей взвилась,
Да тут то веревочка да оборволась!
Бабы в толпе аж взвревели навзрыд,
Да вешать по два раза господь не велит.

Встала Матрена, глядит на попа,
А по все четыре стороны бесится толпа,
Вольному воля, Спасенному рай,
Миловал бог, коли сможешь, ступай!

И сказала Матрена мужикам, что стоят на пути
"Кто не был со мной, мужики, тот с места не сходи"
А кто был у ручья, хоть раз за всю жизнь,
Возьми за руку жену да посторонись!

Сразу расступился коридор широк,
Пошла Матрена к солнышку да на восток,
И никто не осмелился ей встать поперек,
За что же это Бог Матрену уберег?

Уж не за то ль, что кожа у Матрены смугла,
Что танцует у огня в чем мать родила,
Что стройна, как тополь и сильна, как волчица,
За то, что никого на свете Матрена не боится.
За то, что в ложок да у синего ручья,
К ней бегают из города чужие мужья…