Бывший подъесаул уходил воевать
На проклятье отца и молчание брата
Он ответил: "Так надо, но вам не понять"
Тихо обнял жену и добавил: "Так надо"

Он вскочил на коня, проскакал полверсты
Но, как вкопанный, встал у речного затона
И река приняла ордена и кресты
И накрыла волна золотые погоны

Ветер сильно подул, вздыбил водную гладь
Зашумела листва, встрепенулась природа
И услышал казак: "Ты идешь воевать
За народную власть со своим же народом"

Он тряхнул головой и молитву прочел
И коню до костей шпоры врезал с досады
Конь шарахнулся так, как от ладана черт
От затона, где в ил оседали награды

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить
С нашим атаманом не приходится тужить

И носило его по родной стороне
Где леса и поля превратились в плацдармы
Бывший подъесаул преуспел в той войне
И закончил ее на посту командарма

Природа мудра, и Всевышнего глаз
Видит каждый наш шаг на тернистой дороге
Наступает момент, когда каждый из нас
У последней черты вспоминает о Боге

Вспомнил и командарм о проклятье отца
И как божий наказ у реки не послушал
Когда щелкнул затвор и девять граммов свинца
Отпустили на суд его грешную душу

А затон все хранит в глубине ордена
И вросли в берега золотые погоны
На года, на века, на все времена
Непорушенной памятью Тихого Дона

Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить
С нашим атаманом не приходится тужить