Я брел по дороге осенним днем,
Мои ноги стонали - я одолел крутой подъем.
Это было ненастным октябрьским днем,
Когда я услышал звук, напоминающий гром.

Я оглянулся назад, и я увидел клуб пыли,
И из него три колеса, пожирающие мили.
Я оглянулся назад, мне было интересно: возьмет или нет?
Я так устал голосовать за последние сто тысяч лет...

Я в безнадеге поднял руку, и ты остановилась,
И ты спросила меня: "Куда тебе, милый?
Если на север, могу подвезти!"
Я подхватил свою гитару, улыбнулся и ответил ей, что нам по пути.

Тогда ты тоже улыбнулась и сказала, что тебя зовут Валентина,
Что ты поставила недавно шипованные шины,
И не смогу ли я спеть что-либо для нее...
Я расчехлил свой "Gibson", затянулся и меня понесло:

Я спел ей про еврея, про "такие дела, брат, - любовь",
Я спел ей "Hoochie Coochie Man",
А потом один раз еще про еврея, затем - "О любви",
Я затянул было про чай, но тут она сказала мне: "Слышь, парень, погоди!"

У нас заглох мотор, и я вылез из коляски.
Воцарилась тишина, вокруг все стало как в сказке -
Поля, леса, небо и ручей...
А ты вытащила фляжку, открыла и сказала мне: "На, парень, пей!"

И пока я кирял, ты разбиралась с мотором.
Но он не заводился - он решил нас взять измором.
А во фляжке был спирт - и я нажрался так, что чуть не упал.
А ты сказала: "Извини, браток, но это не "Harley", а - "Урал"!"

Я воскликнул: "Валентина, да мне плевать на "Harley Davidson"!
Конечно, спору нет, и мы не будем с ними меряться.
Но если хочешь, то я могу слабать тебе блюз.
Не обращай внимания на то, если я вдруг лажанусь!"

...Я играл часа два, а ты возилась со сцеплением,
И вдруг свершилось чудо! И я без промедления
Как прыгну в коляску - и мы понеслись,
Да так, что ты едва успела крикнуть мне: "Милый, держись!"

Гони! Гони, Валентина, гони!
У тебя кайф, а не машина! Гони!
Ты видишь, Валя, я совсем не боюсь!
И мы будем свободны, пока звучит мой Урал Байкер Блюз!